The National «Alligator»
Beggars Banquet, 2005 (Российское издание: «Союз», 2005) x x
Многие, наверное, думают, что он плохой человек. Но это не так. Он просто утомлен. Он очень утомлен. Он словно Генри Чинаски: погряз в жалости к себе и мизантропии настолько, что получает удовольствие от такого состояния. За это она его и любят. За то, что ему нет дела до нее, как и до всего остального. За то, что он так очерственел в своем эгоцентрическом сожалении, что перестал обращать внимание на жизнь, считая, что жизни у него нет. Наверняка он играет. Не на скачках, так в карты, а если не в карты, то с одноруким бандитом время от времени общается. Чтобы проиграть. Чтобы доказать еще раз, что удача — не его госпожа. Он не видит того, что у него есть, зато хорошо помнит то, что было. У него был друг, который больше не хочет его видеть. У него была любовь, которая оказалась неаккуратной фальшивкой. А сейчас у него есть костюм и работа, которую, хочешь или нет, нужно выполнять.
Всю ночь, лежа на подушке, я молю, чтоб начальник остановил меня в коридоре, сложил мою голову себе на плечо и сказал: «Сынок, до меня дошли добрые вести» Я просыпаюсь в бодром духе и полный энергии, мечусь по дому. Принимаю 45-минутный душ и целую свое отражение. Говорю: «Посмотри на меня. Детка, мы будем в порядке. Надо только быть храбрее и добрее». Напяливаю свитер в ромбик и натягиваю улыбку. Не знаю, сколько еще так протяну. Как жаль, что все так вышло! Малыш, заходи, мне нужен отдых. У меня был день полный напыщенности и притворства. Соблазни меня и скажи что-нибудь милое. Возьми меня туда, где я бы хотел остаться. Скажи что-то идеальное, что я мог бы украсть. Скажи: «Детка, мы будем в порядке. Надо только быть храбрее и добрее». Я стягиваю с тебя джинсы, а ты проливаешь виски-колу мне за воротник. Я таю, словно ведьма, и кричу. Как жаль, что все так вышло! (eng.)
Разве он не прекрасен в этой маске из сожаления, эгоизма и наплевательства? Иногда он становится еще прекрасней, когда доходит до пика одного из своих состояний, и тогда он или воспаряет в нестабильном стремлении что-то поменять и выкарабкаться, или совсем поникает и словно видит большую жирную точку, поставленную кем-то на его жизни. Он чувствует, как весь мир может пасть перед ним на колени, стоит ему только поднять руку, но когда его жалкие, заранее обреченные потуги заканчиваются неудачей, то он вспоминает, что всем самым важным людям в городе по девятнадцать лет. А ему уже давно нет, и он давно уже все упустил. Он вспоминает свои девятнадцать и все еще надеется, что все будет если не лучше, то хотя бы также. Может и будет, если он не облажается на этот раз. И ему опять кажется, что не облажается.
MP3: Karen, Baby, We’ll Be Fine, Abel